Читать книгу Роса пустыни. 7 А Берешит, Шмот, Ваикра онлайн

Из этого аксиоматического базиса очень легко вывести и право на убийство, и право на присвоение чужого (включая чужую жену), и право на лжесвидетельство, ведь высшая ценность мира в этой системе – желания, чувства, интересы высшего мыслящего (по его личной оценке, без объективного подтверждения даже самого факта наличия мышления) примата. В общем, идя по этому пути, мы быстренько отменяем вторую пятерку из 10 заповедей Торы (Библии в христианской традиции) и живем счастливо (а первая пятерка этого Декалога автоматически потеряла смысл и отменена из-за постулата об отсутствии объективной реальности, стоящей выше понимания нашего «высшего» примата). В общем, если Б-га нет, то всё позволено (сошлемся на Ф. М. Достоевского, хотя точно такой цитаты у него нет, но весь роман «Братья Карамазовы» это утверждает всем своим текстом). Несколько перефразируем это общеизвестное выражение: «Если нет Б-га, то всё бессмысленно». На иврите такой подход емко и точно сформулирован в короткой фразе «нет Суда, и нет Судьи». Вторым, альтернативным первому, базисным подходом для рассмотрения этого вопроса (и еще очень многих других) является признание, что имеется Высшая Сила, которая как приматов, так и человека (очень сильно, принципиально отличающегося от приматов именно наличием высшей психической деятельности – наличием сознания и мышления) СОТВОРИЛА, поставила перед сотворенными людьми задачи и цели жизни (выходящие далеко за рамки материального, земного существования человека), задала человеку правила жизни и пути достижения поставленных перед ним целей, установила, что земная жизнь – только этап гораздо более длинной жизни (и не только материальной), и установила ответственность перед Ней Самой, перед этой Высшей Силой, за поведение человека, за его моральность (по объективной, не созданной человеком и независимой от его взглядов и мышления шкале), за выполнение поставленных перед человеком целей и задач его земной жизни. Эта идея столь же емко, кратко и точно на том же древнем иврите сформулирована как «есть Суд, и есть Судья». В этой второй системе эвтаназия и любой другой вид самоубийства (как, впрочем, и убийство, воровство, прелюбодеяние) строго запрещены. Жизнь (и тело человека!) объявлена собственностью Того, Кто ее дал, а не самого человека. Он и только Он решает, когда, где и как завершить данную Им человеку во временное пользование жизнь. Физические (и моральные!) мучения объявлены не бессмысленными, а частью плана Тв-рца по приведению человека к выполнению поставленных перед его душой (а не перед телом!) целей. Мы вошли в знаменитый вечный философский спор между Афинами (греческой философией) и Иерусалимом (еврейским взглядом на мир). Первый базис последовательно занимает в этом споре позицию Афин, второй базис – позицию Иерусалима. Но ведь человек мучается, мучается сильно и безнадежно, возврата к нормальной жизни уже не будет (неразделенную любовь, моральные, финансовые трудности и ощущение бессмысленности и бесперспективности жизни (экзистенциальный вакуум) мы сразу и безвозвратно выводим из вроде бы обоснованных причин добровольного расставания с жизнью). Так что же делать? Спокойно и великодушно дать ему терпеть огромные мучения и по пути объяснять ему, мучающемуся, великий вневременно́й смысл его мучений? Плохо звучит, совсем плохо. Но мы ведем это обсуждение не во вневременно́м состоянии, а во вполне реальном сегодняшнем времени с имеющимися у нас сегодня возможностями современной медицины. В частности, возможностями болеутоления вплоть до погружения в медикаментозный (морфиевый) сон (сейчас это называется: погрузить пациента в искусственную, или медикаментозную, кому). Иудаизм запрещает сокращать жизнь даже на секунду, но не запрещает, облегчив страдания больного (а облегчать страдания иудаизм как раз требует!), дать ему уйти из мира самостоятельно, без внешней помощи именно в уходе из мира. Но уход человека из этого мира НЕ должен быть решением самого человека – ведущей нитью должно остаться только облегчение страданий ЖИВОГО И ПРОДОЛЖАЮЩЕГО ЖИТЬ человека (даже при отключенном сознании – ведь путей души и ее функционирования при отключенном сознании тела мы не знаем). Именно это позволяет государству тратить огромные ресурсы и в специальных учреждениях десятилетиями (!) поддерживать жизнь находящихся в безнадежной коме людей. Фашисты на этот вопрос знали и на практике широко применяли быстрый и легкий иной ответ – убийство; но что взять с приматов, даже высших? По сути, мы сильно расширяем смысл жизни, выводя его далеко за ограниченное определение этого смысла, данное ярким представителем философии Афин Рене Декартом (жившим намного позже расцвета греческой цивилизации, в 1596—1650), который в своем труде «Рассуждение о методе» (1637) написал: «Я мыслю, значит, я существую» (фр. Je pense, donc je suis, лат. Cogito, ergo sum). Кстати, из этого определения невозможно строго вывести легко принимаемую на интуитивном уровне альтернативу «если я не мыслю, то я не существую», что и позволяет поддерживать жизнь коматозных пациентов. Сложный вопрос находится совершенно не в области активной эвтаназии (с ней-то всё понятно: нельзя никогда и никак, и точка!), а лежит в области применения и времени отключения сложных приборов, поддерживающих жизнь: ИВЛ (искусственная вентиляция легких), диализ, аппарат ЭКМО «сердце – легкие». Успехи изображения жизни трупа сейчас огромны: не столь давно мы читали о том, что находящаяся на третьем месяце беременности женщина попала в автокатастрофу, ее мозг умер, а нижняя часть тела сохранилась. Так немецкие врачи приборами искусственного жизнеобеспечения поддерживали функционирование мертвого тела до того момента (несколько месяцев!), когда из трупа удалось извлечь полностью сформировавшегося здорового (физически здорового! Остальное не опубликовано) ребенка. И именно вопрос о целесообразности применения и времени отключения сложных приборов, поддерживающих жизнь (так как жизнь нельзя сокращать, но нет обязанности ее продлевать, а грань между этими понятиями весьма тонка), должен быть заботой мыслителей (не только и не столько врачей, а именно всесторонне образованных мыслителей, часть из которых вполне может быть крупными или не очень крупными врачами). Тут пока готовых решений нет, и не нам их предлагать. Нам достаточно указать болевую точку и снять вопрос о допустимости эвтаназии для обществ людей, опирающихся на объективную, а не самим человеком придуманную мораль. Добавим, что современный еврейский мыслитель Моше (Моисей) Файнштейн (1895—1986) установил на уровне еврейского закона, что смертью следует считать прекращение электрической активности в стволе головного мозга, что легко фиксируется современными приборами, хотя для диагностирования смерти мозга имеется четкий набор не измеряемых сложными приборами симптомов (вечный вопрос трансплантологов: можно ли изымать органы из тела человека, мозг которого умер, но сердце еще бьется? – этот вопрос практически решен в пользу состояния остановившегося сердца; смерть мозга позволяет только отключать приборы жизнеобеспечения).