Читать книгу Велнесс онлайн

Любой студент-психолог знает об этом исследовании. Элизабет впервые услышала о нем на семинаре по социологии на первом курсе. Это был эксперимент по изучению самоконтроля и отложенного удовольствия у маленьких детей, в ходе которого испытуемых поставили перед мучительной дилеммой: им разрешается съесть либо одно маршмеллоу сейчас, либо два через пятнадцать минут. И одни дети смогли подождать пятнадцать минут, а другие – нет. Исследователи наблюдали за этими детьми в течение нескольких десятков лет и обнаружили, что те, кто сопротивлялся желанию съесть маршмеллоу в первые пятнадцать минут, впоследствии добились гораздо больших успехов. Они лучше учились в старших классах, лучше сдавали выпускные экзамены, поступали в более престижные колледжи и устраивались на более высокооплачиваемую работу, у них было меньше нежелательных беременностей, меньше нарушений закона, меньше сердечных приступов, инсультов и депрессий – удивительно, но их будущее можно было прочесть, как по чайным листьям, в тот конкретный момент в детстве, когда им показали маршмеллоу и предложили выбор.

Педиатр Тоби посоветовал Джеку и Элизабет попробовать что-нибудь такое, что могло бы помочь Тоби развивать терпение, выдержку и толерантность к фрустрации. Это было после частного приема, на который Элизабет принесла собственный экземпляр пятого издания «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам» с выделенными отрывками про вызывающее оппозиционное расстройство, деструктивное расстройство регуляции настроения, синдром эпизодического нарушения контроля и различные дисфункции сенсорной интеграции, а в ответ услышала от врача: «Я не знаю, все может быть». Проблема заключалась в том, что поведение Тоби не соответствовало критериям, необходимым для постановки диагноза. Например, чтобы официально выявить у ребенка СДВГ, он должен демонстрировать шесть или более специфических симптомов гиперактивности и импульсивности, а у Тоби их было всего четыре. И то же самое повторялось после всех осмотров, обследований и тестов, которые проходил Тоби: ничего никогда нельзя было сказать однозначно, и на каждый подходящий симптом находился неподходящий. Да, ему было трудно усидеть на одном месте, и да, он часто ерзал и постукивал руками или ногами, отличался высокой чувствительностью к неожиданным звукам, боялся новых людей и незнакомой обстановки, и у него бывали непредсказуемые истерики, которые доводили его до того, что он задыхался от рыданий; но с другой стороны, он искренне расстраивался, смущался и извинялся после своих срывов, попадал в верхние процентили, когда проходил тесты на эмпатию и на сформированность модели психического, часто бывал очень наблюдательным и проницательным даже в отношении совершенно незнакомых людей, а иногда из соседней комнаты чувствовал, что у Элизабет плохое настроение, тут же оказывался рядом и спрашивал: «Что случилось, мам?» Так что врачи пожимали плечами. В некотором роде это стало для Элизабет облегчением. Она была рада, что у Тоби, похоже, нет расстройства, но, с другой стороны, если бы расстройство у него было, она хоть знала бы, что делать. У них было бы лечение, лучшие методики, сценарий, которому нужно следовать. Но с Тоби никто не давал ни методик, ни сценария, ни каких бы то ни было гарантий. Им приходилось выплывать самостоятельно.