Читать книгу Основы логики и метафизики онлайн

В Абсолюте сфера опосредования полностью смыкается и в то же время становится касательной к сфере субъективности. Абсолют – это обратная сторона субъективности. Симметричное деление суждений и силлогизма Эрдмана, в соответствии с трехчастностью диалектического метода, расходится с приведенными Гегелем и Мишле следующими: (1) суждения качества, сущности, отражения, необходимости; (2) силлогизмы бытия, [и количества, Мишле] отражения (H.), или сущности (Μ.), необходимости. Розенкранц также дает четырехчастное деление суждений. Вместо развития объективности, которое дает Эрдманн, у Гегеля и Мишле мы находим: механизм, химизм или динамизм, телеологию. Розенкранц и другие полностью переносят категории объективности в натурфилософию. Вместо великих делений логики, данных в настоящей работе, а также у Гегеля и Мишле, у Розенкранца мы находим учение о бытии (включая сущность, а также собственно бытие), учение о понятии, учение об идеях. (См. «Логика» Розенкранца, или «Моя реформа гегелевской философии»).

По-видимому, необходимо пояснить, почему во всем тексте используется термин» концепт» в качестве перевода Begriff, а не термин «понятие», который так долго был в моде в том же употреблении. Концепт был выбран по трем причинам. Во-первых, это этимологический эквивалент Begriff. Во-вторых, его использование необходимо для последовательности в логической терминологии; если суждение и силлогизм обязательно используются в доктрине субъективности, понятие должно быть предпочтительнее понятия. Поскольку три термина, понятие, суждение и силлогизм, регулярно встречаются вместе как в психологических, так и в логических дискуссиях, обозначая три последовательные стадии (абстрактного) мышления и его продуктов, то, по-видимому, нет более веских причин для отказа от понятия и использования вместо него понятия, чем для отказа от суждения и силлогизма, одного или обоих, и постановки на их место других. В-третьих, использование понятия, как в объективном, так и в субъективном смысле, дает благотворный толчок и вызов мысли, слишком склонной к субъективности и односторонности, и помогает поднять ее на подлинно философский уровень. К вышесказанному можно добавить, что понятие в его обычном смысле слишком субъективно – более субъективно, чем даже концепт, поскольку оно может обозначать то, что просто произвольно воображается, или предполагается, или предполагается, вместо того чтобы быть определенно представленным в любой форме мысли, конкретной или абстрактной.