Читать книгу Закат раздрая. Часть 2. Юрий Данилович (1281 – 1325) онлайн
Покой людской не возмутят,
Не грабят град, не жгут посад.
Полки, приблизившись ко граду,
Открытых врат узрели пасть.
Из них священство вышло кряду
Всем клиром, истово молясь.
Признав московское начало,
Засада17 ратиться не стала –
От жертв возможных городясь,
В полон пошел можайский князь.
Наказ Данила исполняя,
Не пал ни конь, ни человек.
Без дозволения Сарая
Можайск с Москвой теперь навек.
5
Во злато роща приодета.
Убрали пышные хлеба.
Смурна́я хмарь сменяет лето.
На гу́мнах с песней молотьба.
Пока дожди не зачастили,
Пока стезя в пушистой пыли,
Распутья зыбени страшась,
С Орды спешит великий князь.
Он шел с сарайскими послами,
Нес ярлыки на княжий съезд.
В Переяславле ожидали
Андрея поезда приезд.
Бог весть, что там Орда решила,
Какого Рока ждать посыла,
Князь Юрий к худшему готов,
Скопивши в городе бойцов.
Собрались дети Даниила,
Боясь, что бой неотвратим,
Тверской Михайло, но кормила
Держал митрополит Максим,
Святитель Киевский и Русский
Перетерпев пути нагрузки,
Что тоже волею небес
В Переяславль пришёл на съезд.
По чину во главу застолья
Садится чопорно Андрей.
Внешне благой, но исподлобья
Косится на младых князей.
По две руки Орды посланцы,
В закатном зареве багрянца
Чванливо пьют, хамят, бузят,
Глодая кости жеребят.
Поодаль чуть, по двум сторонкам,
Данилычи расселись в ряд.
Степенный разговор негромкий,
Достойно, медленно едят.
Без бро́ней – так велят устои,
Но и без них видать, что вои18
Сейчас за пиршества столом,
Едины думой вчетвером19.
Не объедаясь, не пьянея,
В седатой мудрости любим,
Как раз насупротив Андрея,
Воссел митрополит Максим.
По шуйце20, рядом со владыкой,
Удельный князь Твери Великой –
Михайло Ярослава сын
Съезд взглядом обводил незлым.
Пришел момент знакомства ради
Михайлов образ воссоздать,
Чтоб на Тверского князя глядя,
Руси ожившей вспомнить знать.
Он Александру21 был племянник,
Андрею стрыйчич22. Многогранник
Родства его надёжно вёл
В наследники на велий23 стол.
Михайло княжествовал ладно,
Окрепла, процветала Тверь.
И пусть на воле ига пятна,