Читать книгу Книга отзывов и предисловий онлайн
- Погонщик простой вселенноподобного слова,
- Понял я смысл исполинский слона,
- Пусть тебя искупает, Россия, могучее древнее слово
- в солнцеволосой воде,
- Путь ведь обратно неблизкий.
Далее темы могут «мельчать»: от синкретических гимнов в последнем разделе Улзытуев переходит к «я»-лирике, сосредоточивается на собственной частной жизни – не теряющей, конечно, связи с миром: «Еще один день жизни дали бомбисты, / Еще одну целую вечность могу дышать и любить, / Изумруды вселенных готовить, / Виноградные солнца пить» – из стихотворения, поводом к написанию которого стали взрывы в московском метро. Впечатление от книги несколько портит не пафос, вполне убедительный в своей аутентичности, и не его окказиональная «отмена», а как раз сами анафоры и передние рифмы: иногда они хороши («с ними – снимет», «коли – кости», «и текучие – Итигэлова», «в одно – во дни»), а иногда совпадение лишь первого слога или даже фонемы еще не дает основания говорить о полноценном созвучии («о – облака», «женился – жил»); то же можно сказать и об однокоренных рифмах («и, конечно – бесконечно»).
- И всходил древний хунн, сын косматого синего неба,
- Иволгинскою степью на былинную гору свою,
- Сквозь забрало прищуренных век богатырским окидывал взором,
- Сколько лун до Срединной – совершить свой набег.
- С одобреньем смотрел, как до самого края долины
- Одарила обильно скотом забайкальских народов земля,
- Вся в горах и озерах, вся в лесах и сибирских морозах,
- Вся красавица-пленница, добытая в честном бою.
Дмитрий Данилов. И мы разъезжаемся по домам / Предисл. Д. Давыдова. N. Y.: Ailuros Publishing, 2014
К текстам Дмитрия Данилова можно применить определение «сериальные». Прием бытового сверхподробного описания – или проговаривания всех возможных вариантов, – который Данилов использует в своей прозе, и в самом деле просится в стихи. Взять, например, такие тексты, как «Украина – не Россия», «Житель Камчатки забил собутыльника табуретом», «Томим» и «Поэт». Разумеется, в памяти сразу всплывают опыты таких авторов, как Лев Рубинштейн и Валерий Нугатов, но в большинстве своих текстов Данилов ставит задачи, этим поэтам не свойственные: гораздо характернее для него такие стихотворения, как «Днепропетровск» или «Нилова пустынь», в которых зафиксированная внутренняя речь-констатация способствует познанию и приятию мест и наполняющей их жизни (Данилов – поэт и прозаик очень топический). Совершение этой работы осознается как обретение гармонии, после которого остается только произнести финальные, практически формульные слова: Это всего-навсего получение некоторого опыта. Получение некоторого опыта – до такой степени самоцель, что после него говорить ничего не нужно, после него остается только: И мы разъезжаемся по домам. Этой фразой называется и закрывается книга – и, по сути, перед нами аналог фразы «Горизонтальное положение, сон». Автонимная телеология в одном потоке с подробностями, топонимами, мелкими событиями несет в себе и значительное чувство – не путать с эмоциями, которые могут быть при этом разными. Чувству же этому не нужно более конкретного определения, чем (по песне Озерского и Федорова) «что-нибудь такое» – поди пойми, что это, но человеку этого достаточно.