Читать книгу Книга отзывов и предисловий онлайн

• время радости сугубой
• день сутулый
• вечер хилый
• познакомьтесь: это небо москвы

• очень приятно, мы сугробы
• очень хочется спать
• не начинать ночной разговор:
• утром молчание будет чище
• чище, счастливей.

• да, это звук лопаты, скребущей снег

Горький

Один критик обвинил Аллу Горбунову в приверженности «поэтике перечисления», но тут как у Шерлока Холмса: «надо было поставить плюс, а вы поставили минус». Перечисления и каталоги, которые читатель встречает в этой книге, служат для нагнетания напряжения – и прием неизменно работает в текстах, которые по своим поэтическим свойствам настолько далеки друг от друга, что трудно поверить, что это написано одним человеком. Четвертая книга Аллы Горбуновой представляет поэта, способного к «самоподзаводу», но при этом точно знающего, в какой момент музыка оборвется. Лучшие стихи этой книги транслируют свободу, понятую как самодостаточность: они отвергают постороннее, потому что им с лихвой хватает своего – того, что накоплено опытом письма, работой с мифологией, нерастраченным гневом:

• радуйся, гнев мой,
• гневайся, моя радость,
• на фальшивом празднике нет нам места.
• радость моя, нарядная, как невеста,
• гнев мой веселый, в бараках смейся,
• плачущий пламень,
• amen!
• гнев мой прекрасный, как водородная бомба,
• радость моя сокровенная в катакомбах,
• вместе с богами огнем прицельным
• расплескайтесь, как волосы Вероники,
• гнев животворный мой,
• радость смертельная
• dique!

Горький

Проза Данилова – почти что предел описательности как таковой, наше приближение к «новому роману» со спецификой русских реалий; если «Горизонтальное положение» в свое время вызывало возмущение, то после «Описания города» стало ясно, что перед нами особый язык – чем больше читаешь, тем вероятнее получишь от него удовольствие. Поэзия Данилова логично продолжает его прозу – и делает яснее весь его метод: разбитые на короткие строки, эти тексты предстают точной стенографией «обыденной» мысли. Обыденность, впрочем, у всякого разная: если Всеволод Некрасов добивался эффекта «перелета» от одной мысли к другой, оставляя между ними очень ощутимую разреженность, то Данилов старается не упустить ничего – и тем не менее из утомительных перечислений действий (поездки в электричках, автобусах, просмотр футбольных матчей), как из почвы, вырастает смысл: на первый взгляд он кажется побочным, а потом выясняется, что он главный.