Читать книгу Горько-сладкий эрос онлайн
По-видимому, столь разнообразные голоса озвучивают схожее мнение. Всякое человеческое желание балансирует на оси парадокса, крайние точки которой – Наличие и Отсутствие, а Любовь и Ненависть – кинетические энергии. Вернемся к стихотворению Сапфо, с которого начали. За этим фрагментом (LP, fr. 130), сохранившимся в тексте и комментарии Гефестиона, без перерыва следуют две строчки, написанные в том же размере, что может говорить о том, что они взяты из одного и того же стихотворения:
- Ἄτθι. σοὶ δ᾽ ἔμεθεν μὲν ἀπήχθετο
- φροντίσδην, ἐπί δ᾽ Ἀνδρομέδαν πόται,
- Ты ж, Аттида, и вспомнить не думаешь
- Обо мне. К Андромеде стремишься ты.
В греческом оригинале прямо сказано: «Тебе наскучила мысль». Какой смысл желать то, что у тебя уже есть? Древние греки осознали этот парадокс. И придумали эрос, чтобы его выразить.
Хитрость
Не знающий геометрии да не войдет сюда.
Надпись над входом в «Академию» ПлатонаВ самой идее о том, что эрос – это нехватка, отсутствие, есть что-то подлинное и не подлежащее сомнению. Как только эта идея возникает, она начинает оказывать сильное влияние на представления о любви и на ее практики. Лучше всего это покажет пример: рассмотрим одно из самых известных в нашей традиции стихотворений о любви – фрагмент 31 Сапфо:
- φαίνεταί μοι κῆνος ἴσος θέοισιν
- ἔμμεν᾽ ὤνηρ, ὄττις ἐνάντιός τοι
- ἰσδάνει καὶ πλάσιον ἆδυ φωνεί —
- σας ὐπακούει
- καὶ γελαίσας ἰμέροεν, τό μ᾽ ἦ μὰν
- καρδίαν ἐν στήθεσιν ἐπτόαισεν,
- ὠς γὰρ ἔς σ᾽ ἴδω ϐρόχε’ ὤς με φώναι —
- σ᾽ οὐδ᾽ ἔν ἔτ᾽ εἴκει,
- ἀλλ᾽ ἄκαν μὲν γλῶσσα †ἔαγε λέπτον
- δ᾽ αὔτικα χρῷ πῦρ ὐπαδεδρόμηκεν,
- ὀππάτεσσι δ᾽ οὐδ᾽ ἒν ὄρημμ᾽, ἐπιρρόμ —
- βεισι δ᾽ ἄκουαι,
- †έκαδε μ᾽ ἴδρως ψῦχρος κακχέεται† τρόμος δὲ
- παῖσαν ἄγρει, χλωροτέρα δὲ ποίας
- εμμι, τεθνάκην δ᾽ ὀλίγω ’πιδεύης
- φαίνομ᾽ †αι.
- Богу равным кажется мне по счастью
- Человек, который так близко-близко
- Пред тобой сидит, твой звучащий нежно
- Слушает голос
- И прелестный смех. У меня при этом
- Перестало сразу бы сердце биться:
- Лишь тебя увижу, уж я не в силах
- Вымолвить слова.
- Но немеет тотчас язык, под кожей
- Быстро легкий жар пробегает, смотрят,
- Ничего не видя, глаза, в ушах же —
- Звон непрерывный.
- По́том жарким я обливаюсь, дрожью
- Члены все охвачены, зеленее
- Становлюсь травы, и вот-вот как будто
- С жизнью прощусь я.
- Но терпи, терпи: чересчур далёко
- Все зашло…[19]
Стихотворение разыгрывается перед нами, точно на сцене. Но программки спектакля нам не дали. Мы не знаем, где происходит действие. Не знаем, что рассмешило девушку, как не знаем и того, что она чувствует к мужчине. В первой строчке он маячит где-то вне света рампы, некто больший, чем смертный (isos theoisin, равный богам), тогда как во второй исчезает, превращаясь в местоимение (ottis) столь неопределенное, что ученые до сих пор не сойдутся во мнении, что же оно означает. Поэт, постановщик мизансцены, таинственно появляется на крыльях относительного придаточного предложения в пятой строчке (to, при этом) и берет действие на себя.